Денискины рассказы

Дата добавления: 20.04.2018, 00:00:00

Кто не знает «Денискиных рассказов»? Этих волшебных, веселых, легких историй, которые Виктор Драгунский сочинял про своего сына.
«Денискины рассказы» знают и любят все, их читали и будут читать. Они запоминаются, вплетаются в детские воспоминания, и спустя годы ты помнишь маму, папу, бабушку и то, как книжный Дениска отпускал красный шарик в синее небо и выливал кашу из окна на голову какого-то джентльмена.

Но мало кто знает о Викторе Драгунском, писателе, который написал все эти истории.
Мало кто знает, что Драгунский родился в Соединенных Штатах — в Нью-Йорке — тридцатого ноября тысяча девятьсот тринадцатого года в семье еврейских эмигрантов из города Гомеля.

В одной из многочисленных статей в интернете написано: «Мама будущего писателя – Рита Драгунская — и отец – Юда Перцовский — познакомились в Гомеле, там же вступили в брак. Опасаясь еврейских погромов, незадолго до появления на свет сына эмигрировали в США. Однако им не удалось прижиться на чужбине, и в 1914 году они вернулись на родину. В 1918 году Виктор Драгунский, биография которого насыщена трагическими событиями, испытал первый удар – от тифа скончался его отец».

На самом деле все было немного не так.

Вот что рассказывает об этом Денис Драгунский (да-да, тот самый Дениска из рассказов):

"Ее отец умер после эмиграции в Америку. Они остались вдвоем. Денег нету, ребенок родился — папа. Молока не было у бабушки, кормили его толчеными бананами. Решили ехать обратно в Гомель. Семейная легенда говорит, что они вернулись в июле 1914 года, то есть буквально за несколько недель или за несколько дней до начала Первой мировой. Когда началась война, в Гомеле появились комиссары в кожанках, а Рита была очень красивой, дед стал ревновать. Однажды он даже в нее стрелял. Хотел, конечно, попугать, выстрелить в землю, а попал в ногу (бабушка показывала мне шрам). После чего ее главный ухажер — революционный комиссар города Гомеля — имел полное формальное право Юзика арестовать и, пардон, расстрелять. Что он и сделал. И женился на бабушке. Полный Шекспир! Но еще через годик то ли Юзиковы друзья, то ли какие-то бандиты его все-таки убили. Хоронил весь Гомель, была красивая процессия! Потом бабушка в Гомеле вышла замуж за артиста Менахема Рубина, они переехали в Москву и он ее бросил: не вернулся с гастролей. Она осталась с двумя детьми — с сыном от Юзефа и с сыном от этого самого Рубина."

Виктор Драгунский рано начал работать. Кроме основной работы он еще занимался литературой: писал фельетоны и юморески, придумывал интермедии, сценки, эстрадные монологи, цирковые клоунады. Сблизился с цирковыми артистами и даже какое-то время работал в цирке, играл в кино.

Во время Великой Отечественной войны был в ополчении. В 1943 году от ран в госпитале погиб его единоутробный брат Леонид Драгунский.
С 1959 года Драгунский пишет весёлые рассказы про мальчика Дениса Кораблёва и его друга Мишку Слонова под общим названием «Денискины рассказы». И с тех пор эти рассказы ассоциируются с детством у тысячи детей.

Немного цитат:

Утром я ничего не мог есть. Только выпил две чашки чая с хлебом и маслом, с картошкой и сосиской. Потом пошел в школу.
Там народу было видимо-невидимо, и все в костюмах. Одних гномов было человек пятьдесят. И еще было очень много белых «снежинок». Это такой костюм, когда вокруг много белой марли, а в середине торчит какая-нибудь девочка.

Я сказал:
— Ну как?
— Чудовищно! — похвалил Борис Сергеевич.
Хотя мне уже идет девятый год, я только вчера догадался, что уроки все-таки надо учить.
Когда Аленка меня увидела, она сразу заорала:
— Дениска пришел! Ого-го!
Я вежливо сказал:
— Здравствуйте! Чего орешь, как дура?

— Вот, папа, послушай, какую я Мишке задам задачу: вот у меня есть два яблока, а нас трое, как разделить их среди нас поровну?
— Сдаюсь!
Я сказал:
— Чтобы мы все получили поровну, надо из этих яблок сварить компот.

— А теперь идите — учитесь хорошо!
И мы пошли учиться. Но я сидел и плохо учился.
Два часа! Каких-нибудь пять минут поиграли, а уже два часа!
Но я пел только громко, я не хотел петь потише, потому что настоящее пение — это
именно когда громко!
— А разве бывают хорошие болезни?
— Ого, — сказал я, — сколько хочешь! Ветрянка, например. Очень хорошая, интересная болезнь. Я когда болел, мне все тело, каждую болявку отдельно зеленкой мазали. Я был похож на леопарда. Что, плохо разве?
А папа еще немного пометался по комнате и потом ни с того ни с сего подошел к маме. Он сказал:
— Как я люблю твой смех.
И наклонился и поцеловал маму.

Я люблю посмеяться... Иногда мне нисколько не хочется смеяться, но я себя заставляю, выдавливаю из себя смех — смотришь, через пять минут и вправду становится смешно.
И я сел на подоконник и принялся ничего не делать.
Я остановился и внятно сказал:
— Никакие не сыски. Никакие не хыхки, а коротко и ясно: фыфки!
Вот и все!
Мама посмотрела мне в глаза. Она смотрела долго-долго и потом спросила:
— Ты это запомнил на всю жизнь?
И я ответил:
— Да.